Создание книги идет неспеша к финалу. Остались месяцы. Сложно сказать, будет - ли она выпущена большим тиражом, поскольку, я преследую совершенно иные цели. Не знаю, люди настаивают о больших тиражах, стараясь получить максимальную выгоду, но мне такое не по душе. Книга создавалась на основе реальных событий, переживаний, попытке понять очень сложного человека.
Я хочу поделиться с вами несколькими злементами книги, дабы и порадовать и, дать пищу к размышлениям. Мало - ли, элементы вам будут по - душе, или решиться какая - либо, ваша сложная для письма задача..
Бездомный надвинул посильнее капюшон на лицо, полностью пряча его в темноту и, молча удалился во мраке бетонной трубы. Старик Нави повернулся к углям костра, молчаливо всмотрелся в их мистический танец.
- Наступит время, когда все повернется вспять, - начал старик пророчить хриплым голосом.
- Они написали на камне скал свои имена, надеялись, что обманут Вечность. Глупые и надменные создания. Зачем тогда строить город, если он обречен на запустение, разве что, для бессмысленного эхо в реке времени.
Старик закурил трубку, плотно набив табаком. Черное лицо нахмурилось, выказывая глубочайшую задумчивость. Нави ушел в неведомые никому глубины, туда, куда Вечность не проникал дневной свет, где «добро» и «тепло» не значили ровным счетом ничего. В тех глубинах, они не стоили собственных букв, выцарапанных ржавыми гвоздями на мокрой глине пустыря. Ледяной холод, сковывал округу с тех далеких пор, когда только, зарождался порядок миров, в те мгновения, когда боги еще не были готовы запустить в ход ворот Вечности, а Время только зарождалось, не зная, зачем оно нужно.
- Кто бы ни опускался в хаос, нет возврата, ибо этот мир поглощает и разрушает души, - пробормотал Нави, выпуская клубы страшного зловонного дыма, делая глубокие затяжки трубки.
Дым, выпущенный Нави на свободу, коптил, отравляя все, с чем соприкасался. Казалось, ему не может противостоять ничто, все разрушалось, рассыпаясь в прах, окутываясь смрадной серой пеной. Страшная, холодящая нервы картина, могла свести с ума любой, видавший виды рассудок. Но Нави ощущал себя превосходно, поглощая мысли и выдавая идеи себе под нос, монотонным, абсолютно бесчувственным голосом. Глаза, заплывшие бельмом, страшно светились, угрожая распадом всему, что могло попасть под их силу. Страшное черное лицо дополняло жуткую мистическую картину, осунувшись, словно череп обсидианового цвета, нацеленное на огонь.
Старец в забытьи протянул руку и сорвал, словно траву, пару языков пламени. Кулак, несмотря на свои способности, цепко удерживал языки пламени. Белесые глаза старика всматривались внутрь огня, разглядывая его суть. Даже огню было страшно, он пытался всячески уклониться от нацеленного взгляда, но все старания были напрасны.
- Даже тебе страшно, брат, - ухмыльнулся старец, - С тебя все началось, и ты это знаешь. Тот день был для меня грустным днем, но я помню, как ты пел, танцевал и радовался. Глупая птица.
Старик Нави накинул на колени полы своего одеяния.
- И что ты доказал, Огонь – Птица? Ты принес жизнь, но в тоже время, ты принес страдание, перепутав ход Времени. Кто тебя просил? Сам додумался?
Огонь трепетал от страха но, будучи беспомощным, намертво зажатый в кулаке старца, ему ничего не оставалось, как молчать и слушать.
- Ты подло поступила бессмертная Птица, склонив на сторону своей правды многих богов, но поверь, не все запали на твое оперение. А об этом ты не подумала. Но это была твоя правда, и я тебя не виню, знаю, что так надо, а я все равно получу то, что по праву мое.
Старик крепко держал в руках пламя, которое практически перестало биться, лишь иногда вздрагивало, осознавая неизбежность своей ситуации, в которую попало. Жилистые руки сжимали языки пламени, холодя магическими силами хаоса. Сжатые кулаки старца медленно убивали пламя, отравляя его разрушительными токами смертоносной энергии.
- Ты всегда была слаба Огонь – Птица, - продолжил разговор старец, всматриваясь в угасающее пламя белесыми глазами, - И именно поэтому, ты завлекла в свой хоровод столько богов. Именно из – за этого они подняли восстание, пытаясь перевернуть все силы Сварожичевской земли, перебирая каждую мелочь в своей голове и корыстных, коварных планах. Ты, Огонь – Птица стала символом рождения и смерти мира, желая взлететь столь высоко, насколько позволял твой безрассудный разум.
Нави грозно тряхнул сединой волос. Пламя огня, накрепко зажатое в суровом кулаке, практически угасло. Оно потеряло свою яркость цвета, побледнело и буквально на глазах, остановилось, прокрасившись пепельно-серыми оттенками смерти божества. Лучи начали крошиться, по их некогда блестящему и живому стволу, зазмеились мертвые трещины. Осколки начали крошиться и рассыпаться, даже в падении, превращаясь в прах. Хлопья растворялись в морозных сквозняках, завывающих в пустой бетонной трубе, исчезая полностью и без остатка.
Старик медленно разжал, густо испачканный грязью, черный кулак, отпуская на свободу последние крупинки мертвого огня. Белесые глаза излучали страшную силу, непокорную даже божественной воле, нечто такое, что родилось в мгновения рождения вселенной и, что не исчезнет даже после ее смерти.